|
БУГАЙ И ПЛЕШИВЧИК
(БЫЛЬ)
Пролог: Если в самом начале пути на рыбалку вас постигла непредвиденная беда, немедленно возвращайтесь домой! Не искушайте судьбу…
Эту историю, свидетелем которой был сам, я обычно рассказываю под вечернюю стопку на рыбацких ночлегах. Смех сквозь слезы. Итак, шел март 1974 года. Я был еще «безлошадный», и зимние поездки на дальнюю рыбалку начинались на площади Белорусского вокзала, где можно было подсесть в какой-нибудь рыбацкий автобус с несколькими свободными сидячими местами.
Обычно москвичи в то время ездили на Рену, Себлу, Сутку, ламь, Суховетку и другие реки Рыбинского моря. Площадь Белорусского вокзала была забита толпами рыбаков, которые брали на абордаж каждый останавливающийся автобус, пытаясь попасть в число счастливчиков - пассажиров. Мы с другом трезво оценили наши возможности и поняли, что здесь нам без риска сломать свои ребра в автобус не пролезть. Решили уйти метров на 300 по примыкающей к площади улочке, где народа было значительно меньше, и где автобус со свободными местами мог спокойнее остановиться. Сидим, ждем. Через время к нам присоединились еще два рыбака - главные действующие лица в этом повествовании.
Первый – Бугай. Это прозвище напросилось само по себе, т.к. он был два метра ростом, весом не менее 140 кг, с огромным алюминиевым ящиком и таким же огромным самодельным коловоротом. Второй – Плешивчик. Это прозвище тоже напросилось само по себе, т.к. ростом он был «метр с кепкой», с большой плешью на голове с маленьким фанерным ящичком и старым, разболтанным, допотопным буром.
Через час возле нас остановился автобус, и его старшой сказал в открывшуюся дверь, что есть всего четыре места. Мы вспорхнули со своих ящиков и кинулись к двери. Будучи молодыми и шустрыми, мы с другом первыми влезли в автобус, но пройти дальше к самым задним и свободным сидениям мешали наставленные в проходе ящики. Третьим влез Бугай, держа на плече огромный ящик и таща за собой свою буровую установку. Он стоял на первой ступеньке и держался за поручни, но протиснуться дальше у него не получалось, т.к. мы с другом загородили ему дорогу. Плешивчик никак не мог подняться на первую ступеньку, к тому же со всех сторон уже бежали другие страждущие рыбаки. Видя такую опасность, он пытался проскользнуть между ног Бугая, но побитая молью ушанка, соскользнула с его лысины и упала на землю. Плешивчик нагнулся, чтобы поднять шапку, Бугай, уставший висеть на поручнях, выгнул грудь и вдавил нас с другом почти в конец автобуса. Лямка его огромного ящика соскользнула с плеча, и ящик упал углом вниз прямо на лысину нагнувшегося Плешивчика. Удар был такой, что Плешивчик, даже не охнув распластался на земле под дверью автобуса. Подбежавшие рыбаки подняли Плешивчика и усадили на ящичек, а Бугай даже не понял, что произошло. Народ попался душевный, Плешивчика взяли на руки и также на руках внесли в автобус, доставив прямо на заднее сидение. Автобус ЛАЗ имеет задний ряд сидений прямо над мотором, они выше, чем все остальные посадочные места. Вот там, в самом углу, у двери, и уселся Плешивчик. Из его рассеченной головы сочилась кровь. Душевный народ тут же нашел кусок пластыря, которым крест-накрест заклеил образовавшееся отверстие, а сверху надели облезлую ушанку. Наконц автобус тронулся в дальний путь.
Чтобы скоротать время, рыбаки сели играть в народную карточную игру «Сека». Образовалось несколько команд, которые скучились в центре автобуса вокруг импровизированных столов из ящиков. Мой друг и Бугай присоединились к играющим, а я задремал с левой стороны задних сидений. Плешивчик также тихо дремал, вцепившись одной рукой в вертикальный поручень. Другую руку он положилна горизонтальную часть этого поручня и уперся в нее лбом. Поскольку играющих было много, а места в проходе очень мало, рыбаки убрали большую часть ящиков в самый конец автобуса, так что ногу поставить там уже было некуда.
Прошло более часа, и вдруг автобус резко подбросило на ухабе. Наверное водитель прозевал приличную колдобину. Зад автобуса подбросило, как катапульту. Рука Плешивчика соскользнула с горизонтального поручня. В ту же секунду его шапка слетела с головы, и он со всего маху приложился лбом к поручню. Раздался глухой удар. Плешивчика откинуло на спинку сидения, и он отключился. В автобусе все стихли, с испугом глядя на неподвижного попутчика. Душевный народ сразу вспомнил, что именно этому рыбаку уже досталось по темени. Больше всех растрогался Бугай, т.к. испытывал некоторое чувство вины за первый эпизод. Бросив карты, он на четвереньках добрался до Плешивчика и стал приводить его в чувство. Кто-то передал нашатырь на тряпке – и Плешивчик зашевелился.
Увидев огромную шишку на лбу Плешивчика, Бугай окончательно расчувствовался и полез в свой огромный ящик за наркозом. Налив полный стакан водки, он вложил его в руку Плешивчика, в другую сунул огромный «племенной» огурец. Плешивчик молча и не морщась, залпом принял наркоз, заглотил огурец и откинулся на спинку, тупо глядя на окружающих.
Автобус снова тронулся в путь. Игра в карты продолжалась. Бугай изредка поглядывал на Плешивчика, сочувственно покачивая головой. Наконец его видимо что-то осенило. Он снова пополз по ящикам на четвереньках в конец автобуса.
Плешивчика сильно развезло: то ли от стакана, то ли от огромного огурца, и он еле сидел, пытаясь держаться прямо. Бугай предложил ему лечь на задние сидения, благо они были свободны, т.к. двое – Бугай и мой друг – ушли играть в карты. Чтобы было теплее, Бугай накрыл попутчика своим огромным тулупом, так что Плешивчика даже не стало видно. Удовлетворенный проявленной заботой, Бугай снова сел за карты.
Проехали еще несколько часов. Плешивчик не вставал ни на заправках, ни «до ветру». Все даже забыли про него, но тут автобус снова сильно подбросило. Водитель резко тормознул. Сонный Плешивчик, взлетев до потолка, с тихим писком полетел вперед и рухнул прямо на расставленные ящики. Снова наступила тишина.
Плешивчик лежал, накрытый тулупом, и не шевелился. Бугай опять полез проверять его живучесть. Откинув тулуп, и нашим взорам открылась картина: Плешивчик припечатался лицом о самый высокий ящик Бугая. Его нос, посиневший от водки, теперь стал просто фиолетовым, а из ноздрей раздувались красные пузыри. Бугай чуть не в слезах разорвал свой старый носовой платок на две части, смочил их водкой и запихнул почти до затылка Плешивчику в ноздри. Дальнейший путь до деревни все ехали настороже.
Деревня оказалась небольшой, но вот дома удивляли своими размерами. Это были двухэтажные большие постройки, в которых жилое помещение занимало половину верхнего этажа, вторую половину занимал сеновал, где сено лежало на длинных поперечных жердях, а внизу под всем домом был скотный двор с коровами, свиньями и курами. Первая и единственная комната с печкой посредине была размером где-то 6*8м. Вот в такую хату и вселился весь автобус.
Хозяин с хозяйкой спали на печи, поэтому в нашем распоряжении был весь пол, на который стелились соломенные матрасы для сна. В комнате стоял длиннющий стол, за которым на двух таких же лавках уместились почти все рыбаки. Наскоро перекусив, народ разбежался по реке.
Было начало марта, и клев начинал активизироваться. Уловы были разные, но без рыбы никто не остался, кроме Плешивчика. «С бодуна» и с заплывшими от ушибов глазами он, вероятно, не видел даже сторожка.
К вечеру все собрались в избе за традиционным общим столом. Каждый достал из своих закромов привезенную еду, выпивку, и ужин начался. Широкая душа Бугая не давала ему покоя и он, усадив Плешивчика рядом с собой, не жалел ни водки, ни «племенных» огурцов. Плешивчик попытался было достать свою единственную непочатую чекушку, но народ дружно воспротивился, и каждый норовил накапать в Стопку Плешивчика своей водки и всунуть в рот квашенной капусты или соленых грибочков. Печь была натоплена качественно, и вскоре все начали раздеваться до исподнего.
Натолкав в утробу Плешивчика всякой всячины, мы постепенно забыли о нем. Шел обычный шумный рыбацкий разговор. Переполненный желудок Плешивчика никак не хотел мириться с учиненным насилием. Через некоторое время ему стало невтерпеж, и он начал суетиться «до ветру». Хозяин заботливо накинул Плешивчику на плечи кожушок и вывел в сени, где был туалет.
Устройство сортира блистало своей гениальной простотой. Просторные сени на втором этаже заканчивались поперек дома обрывом. Перед этим обрывом на уровне колен была приколочена длинная, отполированная штанами, слега, которая не давала сесть на пол и позволяла свесить голый зад над пропастью нижнего этажа, где бродила скотина. На уровне лопаток уже сидящего на слеге была приколочена вторая слега, которая удерживала спину и не давала упасть вниз. Ширина этого «балкона» была около метра, поэтому рыбацкий народ всю зиму ходил в одно и то же место. Морозы были приличные, снизу выросла огромная гора «отходов производства», смахивающая на Эйфелеву башню, которая не доходила до второго этажа всего на полметра. Над сортиром горела единственная тусклая лампочка. Вот в такой туалет и отвели Плешивчика.
Хозяин вернулся к недопитой стопке, и разговор продолжился. Наконец водка была выпита, и народ затребовал чаю. Хозяин поставил на стол двухведерный самовар на углях и вывел трубу от него в верхнюю вытяжку на печи. Тут Бугай спохватился соседа по лавке. Хозяин вспомнил, что давеча отводил его «до ветру», и ему давно уж пора вернуться. Он вышел в сени и через секунду возвратился, недоумевая, куда мог запропаститься Плешивчик.
Сени были пустые. Несколько рыбаков вышли перепроверить ситуацию, но Плешивчика нигде не было, и только снизу, из скотника доносились чавкающие звуки обитавшей там скотины. Кто-то догадался заглянуть вниз. За перила «балкона», и в свете 20-ватной лампочки мы увидели Плешивчика со спущенными штанами, с упорством альпиниста пытающегося взобраться на Эверест из дерьма. По всей видимости, от передозировки он не удержался на двух точках опоры уникального туалета и, сложившись пополам, скользнул вниз.
Хозяин решил, что выковыривать Плешивчика из этой кучи «не царское дело», и кликнул свою старуху. Хозяйка накинув тулуп, спустилась вниз через наружный выход из избы. Через минуту она вернулась и твердо заявила, что такого обгаженного мужика она «ни в жисть» не впустит в свой дом, и вообще, с дыркой в голове надо сидеть дома, а не лазить в скотнике по дерьму. Душевный народ вступился за бедного рыбачка, и хозяйка отправилась по деревне искать истопленную баню, т.к. Плешивчик наотрез отказался спать немытым даже на сеновале. Благо, баня нашлась на другом концу деревни, и все вздохнули с облегчением.
Пока стирали Плешивчика, народ сел пить чай, а хозяин начал таскать из сеней соломенные матрасы для ночлега и расстилать их на полу. Через час вместе с хозяйкой вернулся и Плешивчик в немыслимой одежке, которую ему одолжили в банном месте. Хозяйка несла здоровенный тюк наскоро выстиранной одежды страдальца. Плешивчика усадили за стол и стали также усердно накачивать чаем. Вскоре народ начал клевать носом, и большинство устроилось спать.
Все лучшие места оказались заняты, только осталось несколько мест под длинным столом. Стол на ночь придвинули поближе к стене, и народ был вынужден ложиться ногами под стол, тем более, что от окон тянуло холодом. Головы лежащих выступали из-под стола, но оставшийся проход между рядами спящих был довольно большой и не мешал ночным проходам по нужде. Плешивчик остался без кожушка, который сох на веревках у печки, и Бугай заботливо уложил страдальца рядом с собой. Его огромный тулуп мог накрыть половину спящих. Плешивчик мирно лежал на матрасе, положив продырявленную голову на чей-то валенок и свесив разбухший фиолетовый нос. Народ затих, и начался дружный разноголосый храп. Хозяин со своей старухой забрались на печь, но свет продолжал гореть, т.к. несколько рыбаков еще курили в сенях.
Вдруг Бугай вскочил и выбежал в сени. Оказывается, в заботах о Плешивчике он забыл заправить свой большой двухлитровый термос на следующий день. Он принес термос и всыпав в него заварки, наполнил под пробку кипятком из самовара. Некоторые рыбаки, страдающие бессонницей, стали громко возмущаться, что свет слепит в глаза и его давно пора выключить. Под шумок кто-то щелкнул выключателем. Бугай в потемках стал шарить по столу рукой в поисках пробки от термоса. Нечаянно он задел локтем термос, стоящий на краю стола, прямо над головой Плешивчика.
Кипяток хлынул из широкого горла на несчастного. Раздался душераздирающий крик, и мы вскочили со своих мест. Кто-то догадался включить свет, и все увидели носящегося по избе Плешивчика, голова которого была похожа на красную столовую свеклу. Разобравшись, что к че6му, хозяйка понеслась к соседке за гусиным жиром, который по ее словам, «шибко сильно помогает от всяческих ожогов». Принеся плошку жира, она намазала им всю голову Плешивчика и сверху повязала ситцевы цветастым платком, чтоб жир не скапывал на пол. Плешивчик, похож на свеклу в платке, тихо скулил, сидя на полу. Пробурчав, что сегодняшний день никак не кончится, хозяин снова залез на печь и затащил туда свою старуху. Наконец народ уснул.
Утром все встали с чувством какой-то вины и с опаской поглядывали на Плешивчика, у которого на голове вздулось несколько волдырей. Рыбацкий азарт оказался сильнее невзгод, и Плешивчик, надев свою высохшую одежду, твердо заявил, что не останется сидеть в избе и тоже пойдет рыбачить. Спорить с ним никто не стал, и все разбрелись по реке. Второй день оказался удачнее, особенно к Плешивчика: он наловил почти пол-ящичка некрупной плотвы. К обеду мы стали собираться в обратный путь.
Чтобы не пачкать избу, весь народ сгрудился в сенях, укладывая уловы в ящики и рюкзаки. Плешивчик потихоньку перекладывал рыбешку из ящичка в целлофановый пакетик. В это момент хозяин вынес из избы огромный двухведерный чугун мелкой варенной картошки для свиней. В том углу, у стены, где расположился Плешивчик, стояло большое деревянное корыто, в которое и была вывалена картошка, чтобы остывала. Сени заполнил пар, и тусклый свет лампы почти стал не виден. Бугай, стоя спиной к Плешивчику, тщетно пытался рассоединить стык своего смерзшегося бура. Поняв, что в одиночку ему не справиться, он попросил помочь стоявшего рядом крепкого рыбака. Мужик взялся варежками за шнек, а Бугай, засунув изгиб коловорота под мышку, принял удобную позу для выдергивания стыка.
Когда два бугая берутся за дело – оно всегда спорится. После нескольких сильных рывков бур рассоединился. Бугай по инерции отшатнулся назад, угодив грибом коловорота аккурат в темя нагнувшемуся над ящиком Плешивчику. Оглушенный Плешивчик, даже не охнув, плюхнулся задом в корыто с горячей картошкой. Мы в страхе замерли.
Плешивчик сидел в корыте весь в пару. Кипяток мгновенно добрался через старенькие ватные штаны до голого тела. Издав уже знакомый всем вопль и выскочив из корыта, Плешивчик принялся носится кругами по сеням, натыкаясь на рыбаков и тщетно пытаясь скинуть дымившие паром портки. На втором витке Бугай словил его одной рукой, а второй сдернул штаны. Плешивчик повис на его руке, издавая стонущие звуки и пытаясь прикрыть голый обожженный зад. При всей трагичности ситуации народ дружно заржал. Такого финала рыбалки никто не ожидал.
Выбежавший на шум хозяин щедро пожертвовал свои старые штаны, в которых чистил скотник вероятно последние 15 лет. Водитель автобуса уже сигналил, торопя рыбаков к отъезду, и все снова засуетились вокруг своих пожитков. Чай пить было уже некогда, мы поспешили в автобус и тронулись в обратный путь.
Водка была выпита накануне вечером, и все дружно проголосовали за остановку у ближайшего магазина. Выпив и закусив, тронулись в путь. Плешивчик сидел на своем месте в заднем углу, трезвый и подавленный, с опаской поглядывая на своего невольного обидчика. Бугай, сидящий рядом сним, тщетно пытался влить в него хоть немного обезболивающего, но бедолага был тверд и от очередного наркоза отказался. Тогда Бугай вспомнил, что у него остался в термосе не выпитый чай и предложил его Плешивчику. Плешивчик с радостью закивал фиолетовой головой, до сих пор повязанной бабкиным платком с гусиным жиром.
Бугай достал термос, налил горячего и крепкого чая. Его огромные заскорузлые руки смело держали полную алюминиевую кружку. Плешивчик также смело принял эту кружку двумя руками, тут же выпустил ее из рук, т.к. удержать емкость с кипятком голыми руками он не смог. Кружка упала на ширинку подаренных штанов.
Третий раз мы услышали знакомый вопль. Водитель спешно остановил автобус и открыл заднюю дверь. Плешивчик выкатился из автобуса в придорожный сугроб, по ходу спуская штаны. Придя в себя, он медленно встал, натянул мокрые штаны и раскарячкой поковылял к передней дверке автобуса. Водитель открыл дверь, впустив Плешивчика. Глядя испуганными глазами на заднее сидение он изрек: «Или сразу пристрелите, или пересадите от этого Бугая, иначе живым до дома не доеду!» Спорить с таким аргументом было бы кощунственно, и ему уступили самое удобное место.
До самой Москвы Плешивчик сидел, не шелохнувшись. На площади Белорусского вокзала он попросил рыбаков, чтобы ему принесли ящик и бур, которые лежали в ногах Бугая. От одной мысли о встрече с Бугаем Плешивчика начинала бить крупная дрожь. Так они и расстались, даже не попрощавшись, хотя Бугай все время их совместного существования очень искренне жалел Плешивчика и постоянно, от души, пытался помочь несчастному рыболову.
Это была судьба!
Автор А.Неизвестный
|
Контакт
FAQ
