- 29 мар 2011 06:08.16
#2862193
![Very Happy :D](./images/smilies/icon_biggrin.gif)
да уж весна ; улыбнитесь и забудьте кому то оно может быть оно нужнее
Екатерина Кононова | Кризис в отдельно взятых мозгах
Андрей Петрович решил повеситься, но никак не мог найти верёвку. Мыла было полно; и хозяйственного, и туалетного, и даже залежавшегося от перхоти, а вот верёвка отсутствовала напрочь. И все ботинки, как назло, были без шнурков.
- Простыню, что ли, порвать и связать - подумал вслух потенциальный самоубийца.
Но как намыливать простыню, было не понятно, а ещё непонятнее, где на ней вешаться.
"А прикреплю ко я её к балкону и повисну перед квартирой Шумова" - подумал, теперь
уже про себя, Андрей Петрович - "вечно он меня достаёт ремонтными работами, своим
перфоратором, своими тупостью и перегаром". Но сразу же пришла другая мысль,
повиснуть под окном Клавки с третьего этажа, которая с завидной периодичностью
стреляла у него то соль, то сахар, то сигареты, то деньги и никогда не отдавала и не
отдавалась. Но сначала, попросить у этой мымры верёвку.
У Клавки кипело застолье, а сама хозяйка, находясь в приличном подпитии, приняла
Андрея Петровича за своего бывшего мужа и скомандовала собутыльникам: "Фас",
показав пальцем на незваного гостя. Собутыльники прореагировали на это вяло,
запустив в Андрея Петровича пустую бутылку, которая по ошибке попала в Клаву и от
неё рикошетом в кота Дусика, только что стащившего со стола 200 грамм колбасной
нарезки.
- Уроды, простого дела сделать не можете - возмутилась Клава - придётся самой
бывшего пришить. Где тут у меня топор имени Раскольникова?
- Клавдия, я не твой бывший, я сосед, которому ты задолжала мешок сахара, три тысячи
рублей и пуд соли - попытался внести ясность Андрей Петрович.
- Оба на, а это ещё хуже, для тебя хуже. А где мой метровый нож для разделки свиных
туш?
- Клава, мне от тебя ничего не надо, только верёвку.
- А мыло?
- Мыла у меня полно.
- Тогда неси, у меня закончилось.
- Клавка, гони верёвку.
- Гоню. Стоп, только сначала ты со мной выпьешь.
Петрович вздохнул и побрёл за хозяйкой на кухню.
- Ребята, быстренько накатите штрафную новому бывшему - распорядилась Клава.
Но ребята были уже никакие, и Клава предложила пить из горла.
- А мне всё по фигу - обречённо пробурчал Андрей Петрович и одним глотком уполовинил
0,5 "Кристалла".
- Теперь, неси верёвку - выдохнул он.
- А побазарить?
- Некогда мне базарить, вешаться пора.
- Тогда так - Клавка извлекла из-под собутыльников два замызганных стакана - махнём
по 150 не чокаясь, так сказать, за упокой.
Выпили, и только тогда до Клавки окончательно дошёл смысл услышанного откровения.
- А чего это ты, Петрович, вешаться решил?
- Обрыдло всё, а тут ещё этот кризис.
Петрович закручинился.
- Подумаешь, кризис! У меня каждый месяц кризисно-критические дни и ничего, вены
себе не вскрываю но, дело, как говорится, хозяйское. Сейчас шпагат принесу и вперёд.
После выпитого Андрея Петровича потянуло на откровения.
- Клавдия, а ведь я надумал висеть у тебя перед балконом, в натуре. Ты не возражаешь?
- А, валяй, мне по барабану - согласилась Клава, но сразу же и передумала - не
пойдёт, у меня на балконе нижнее бельё висит, кавалеров приманивает, и вдруг ты, с
вывалившимся языком. Лучше зависни около первого этажа, у форточки этого козла
Рассадова. И записку на грудь пришпандорь: "В моей мучительной смерти прошу винить
маньяка-садовода Пашку Рассадова и его корову жену".
Дело в том, что супруги Рассадовы были заядлыми садоводами и, за неимением дачи,
перенесли своё увлечение на участок перед домом, превратив его в сад, огород и
дендрарий. А также колумбарий для отморозков посмевших посягнуть на царство
дворовой флоры. Они тщательно опекали свои посевы и всходы, нещадно матеря и
мордуя даже за такую мелочь, как выброшенный с балкона бычок. Не смотря на своё
мирное, безобидное хобби, Пашка Рассадов отличался буйным нравом и недюжинной
силой, поэтому желающих срезать у него в саду цветочки или нарвать экзотических
ягодок, как-то не находилось.
- Ну что, не передумал?
Клавка, шатаясь и спотыкаясь о вырубившихся алкашей, появилась на кухне с верёвкой
в одной руке и пузырём в другой.
- Нет, вешаться, так вешаться, я слов на сквозняк не бросаю - заявил изрядно
захмелевший Андрей Петрович.
- Тогда, с богом. Или чёртом? А, какая разница, сигай, а я тебя на мобильник сниму,
на память.
- Кому на память?
- Фирме, выпускающей верёвки.
- И зачем?
- Как зачем? Бабки сдеру за рекламу их продукции. Всё, стартуй, пока мои алконавты
не очухались.
Андрей Петрович привязал верёвку к балкону и сиганул солдатиком, как в босоногом
детстве в деревне у бабушки прыгал в пруд с лягушками. И всё бы так и закончилось
на минорной, печальной ноте, если бы не верёвка, оказавшаяся на два метра длиннее
третьего, Клавкиного этажа. Но в больницу Петрович всё-таки попал. Нет, не с
вывихами, ушибами и переломами, а с черепно-мозговой травмой, нанесённой Пашкой
Рассадовым за переломанные при падении тела гладиолусы неизвестного, пока, науке
вида.
"Готовься к худшему, ибо будет еще хуже чем ты ожидаешь" Закон Мерфи