- 11 окт 2013 08:49.30
#4436064
Ухо министраГенерал-лейтенант Константин Еремеевич Кетиладзе был человеком по-настоящему заслуженным. Погоны надел в 41-м, став курсантом Муромского училища связи. С первых же дней войны ушел на фронт, оборонял Москву, воевал в Европе, был ранен и демобилизовался аж в 1947 году. С 1962 года стал работать в системе МВД, где с самого начала занимал руководящие посты – министра внутренних дел Аджарии, начальника Управления милиции г. Тбилиси, заместителя министра внутренних дел. А в 1972 году сменил на посту главы МВД Эдуарда Шеварднадзе, перешедшего на партийную работу. Через семь лет вышел в отставку с орденами Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, "Знак Почета", наградами Польши, Венгрии и ГДР. Комплекции Константин Еремеевич был не хилой, смотрелся как в форме, так и в гражданском одеянии внушительно. Крупная голова, большой,"сократовский", лоб и очень тяжелый взгляд, который не многим удавалось выдержать, делали его фигуру еще более значительной. И подпись у него была соответствующей – крупной и размашистой. К нам, тогда еще совсем молодым офицерам, генерал был доброжелателен и терпим. Ездил министр на службу без охраны, нередко, отпустив машину, шагал по проспекту Руставели пешком. Лифта отдельного не имел, а садясь в общий лифт, женщин пропускал вперед. В то время заседание Коллегии министерства проводилось раз в месяц. Готовили его сотрудники секретариата, которые подметили привычку министра вращать карандаш между большим и указательным пальцами, изредка постукивая им по столу. Пока обсуждались рутинные вопросы, карандаш в руках Константина Еремеевича вращался мирно, не представляя опасности ни для него, ни для членов коллегии. Но как только переходили к более важным вопросам, рука с карандашом медленно и неотвратимо поднималась все выше и выше, пока не достигала правого уха. Вращательные движения теряли резкость, приобретали грацию скользящего по воде лебедя. И канцелярская принадлежность тихо вплывала в министерское ухо, приятно его щекоча. Лицо министра приобретало благостное и мечтательное выражение, которое, казалось, ничем нельзя было нарушить. А заседание, между тем, шло своим чередом, министр согласно кивал выступавшему (как правило – провинившемуся сотруднику, вызванному "на ковер"), казалось, даже одобрительно улыбался ему, соглашаясь со всеми аргументами и доводами, которые тот приводил в свое оправдание. Так продолжалось до тех пор, пока процедура внедрения карандаша не достигала своего логического апогея: остро заточенный грифель впивался в министерскую плоть, причиняя нешуточную боль. Карандаш из уха незамедлительно выдергивался, и генерал, стукнув увесистым кулаком по столу (была у него такая привычка), прерывал докладчика на полуслове своим внушительным голосом, резюмируя: "Все! Такого мы не потерпим! Уволить из органов! Переходим к следующему вопросу".Опытные аппаратчики, которые вели коллегию, старались по возможности предотвратить этот критический момент, отвлекая министра от заключительной фазы карандашного мазохизма, но это не всегда удавалось.Вот так порой судьба сотрудников милиции, невзирая на их ранги и заслуги, зависела от правого уха министра.
Доставка-12$
