- 10 фев 2010 08:17.31
#1982713
АЛТАЙСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО БАРНАУЛ 1970
...Около 60 полных кавалеров ордена Славы проживает и у нас в Алтайском крае...
Родился в 1925 году в селе Большая Михайловка Карагандинской области. Русский. Член КПСС с 1945 года.
Окончил десять классов. С января 1943 года в рядах Советской Армии. Форсировал Днепр, Прут. Воевал в Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии. В составе 6-й гвардейской танковой армии участвовал в разгроме империалистической Японии. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, медалями «За взятие Будапешта», «За взятие Вены» и «За освобождение Праги».
После демобилизации избрал местом жительства Алтайский «рай. Окончил заочно юридический институт. Работал прокурором района, председателем райисполкома. В настоящее время первый секретарь Шипуновского райкома КПСС.
ЗВЕЗДЫ СЛАВЫВ канун пятидесятилетия Октября Шипуновскому району по итогам социалистического соревнования вручалось на постоянное хранение Памятное красное знамя крайкома партии, крайисполкома и крайсовпрофа. Его принял первый секретарь райкома КПСС Василий Тимофеевич Христенко. Принял, как принимал когда-то боевое знамя...
Военная биография Василия Тимофеевича начиналась, как у многих, в те трудные годы Отечественной войны. Воевать начал 18 лет от роду. За 600 дней войны стал опытным солдатом. Был пехотинцем, разведчиком. Немало положил гитлеровцев. Трижды металл врага пытался свалить его с ног, но он снова возвращался в строй.
Во многих схватках пришлось участвовать Христенко, но первый бой запомнился навсегда. У поэта Алексея Суркова есть в одном стихотворении такие строки:
Сто снарядов ложилось в ряд,
Перекрытия в щепы дробя.
И казалось — каждый снаряд
Непременно ищет тебя.
Что слова? Пустоцвет и тлен.
Тесно в песне судьбе живой.
Ты сегодня у пункта ЭН
Был огнем окрещен впервой.
Таким пунктом для Василия Тимофеевича был Днепр.
Военный Совет фронта обратился к воинам:
«Славные бойцы, сержанты и офицеры, перед вами родной Днепр. Вы слышите плеск его волн... Окиньте взглядом берег, что стоит перед вами. Там Киев, украинская земля, там дети и жены наши, отцы и матери, братья и сестры. Они ждут нас, зовут вперед... Наступил решающий час борьбы. Сегодня мы должны преодолеть Днепр».
Рота, в которой служил Христенко, форсировала могучую реку южнее Кременчуга. Враг встретил огневой завесой. Непрерывно били вражеские орудия и миноме-ты. Вокруг лодок и плотов поднимались фонтаны воды. Но наши бойцы упорно продолжали двигаться к вражескому берегу. Наконец лодка, в которой находился Христенко, уткнулась в песчаную отмель. Быстро выбрались на берег и двинулись туда, где гремел бой. Немцы беспрерывно контратакуют. Уже десятки убитых фашистов валяются перед позицией роты. Горят десятки танков. Но фашисты все лезут и лезут. Отбивая очередной вражеский наскок, Христенко получил ранение.
Срочно в медсанбат, — приказал командир.
Нет, — ответил Христенко, — еще рано.
Он наскоро перевязал рану и остался.
Опять атаки. Фашисты делают все, чтобы опрокинуть советских воинов в реку. Христенко вновь ранен. На этот раз тяжело, и его отправляют в госпиталь.
После выздоровления он попадает в 62-ю гвардейскую стрелковую дивизию, где стал разведчиком.
И вот первая разведка. Группа из семи человек ночью пошла за «языком». С правой стороны обороны немцев тянулся лес. Решили идти через него. Осторожно, от дерева к дереву, двигались вперед. Немцы беспрерывно освещали местность ракетами. Перед разведчиками открылась небольшая поляна, а за ней — силуэты машин. Стало ясно, что немцы рядом. Пробираясь ползком вдоль опушки, Христенко вдруг ощутил тепло, необычное для ночи. Он осторожно протянул вперед руку и нащупал отверстие, закрытое тонкой сеткой, из которого тянуло теплым воздухом. Видимо, блиндаж. Осторожно поманил к себе старшего группы и потянул его руку к трубе: да, блиндаж. Отблеск ракеты осветил вход в блиндаж. Из него вышли двое: один остался у входа, а второй направился в лес в противоположную от разведчиков сторону.
План разведчиков был прост: Христенко опускает в трубу две—три гранаты «лимонки», остальные захватывают в плен немцев, которые выскочат из блиндажа.
События развернулись быстро. Два взрыва один за другим почти обвалили блиндаж, но оттуда никто не появлялся. В лесу поднялся переполох: беспорядочная стрельба, ракеты, крик, шум заводимых автомашин. К месту взрыва бросились два десятка автоматчиков. Разведчики подпустили их почти вплотную и уничтожили. Захватив одного раненого унтер-офицера и воспользовавшись замешательством, начали быстро отходить. В расположение своей части добрались благополучно.
В. Т. Христенко прошел с боями Правобережную Украину, участвовал в окружении и разгроме группировки врага под городом Корсунь-Шевченковский, форсировал Днестр.
В апреле 1944 года Василий Тимофеевич вновь был ранен.
После лечения в госпитале в городе Бельцы разведчика направили в отдельный гвардейский мотоциклетный батальон 5-го гвардейского танкового корпуса. Теперь в разведку он отправлялся на мотоцикле или на броневике БА-64. И тут смелость, храбрость и выдержка не изменили ему. Юркие, подвижные броневички проникали во вражеский тыл, наносили неожиданные и стремительные удары. Добрая слева шла об экипаже, которым командовал сержант Христенко. Интернациональным называли экипаж в батальоне. Вместе воевали, были спаяны крепкой боевой дружбой русский Христенко, татарин Салахов, казах Искаков, украинец Слободенюк, таджик Махмуд.
Однажды разведчики получили приказ продвинуться вперед и выяснить обстановку. Командир роты старший техник-лейтенант Крячек собрал боевую группу из двух броневиков и трех мотоциклистов, старшим назначил В. Т. Христенко. Сборы были недолгими. В путь тронулись ночью. Впереди на броневике ехали Христенко и Слободенюк. Изредка сквозь тучи проглядывала луна. В один из таких моментов наткнулись на немецкую засаду. Завязался бой. Все потонуло в грохоте пулеметной и автоматной стрельбы. Христенко подал команду занять круговую оборону. У Слободенюка были венгерские гранаты, корпуса которых свинчивались между собой. Две—-три таких гранаты равнялись по силе артснаряду. Эти «артснаряды» и полетели в кювет, откуда немцы вели огонь. Гитлеровцы пробовали пойти в атаку, но, встреченные сильным огнем, откатились. Бой продолжался полчаса.
Немцы бежали, оставив на земле 15 трупов, разбитый пулемет и много фаустпатронов.
Наши части вели бои в районе Мерсич (Венгрия). Христенко получил приказ: на бронетранспортере выйти на стык двух наших частей и прикрывать их фланги..К вечеру прибыли в указанное место. Замаскировав бронетранспортер, стали вести наблюдение. Впереди на несколько километров тянулась открытая, слегка холмистая равнина. Вскоре стало темно. Ночь прошла спокойно. На рассвете вдали показалась большая группа немецких солдат. Фашистские вояки шли осторожно. Прошли те времена, когда они вышагивали под марш губных гармошек. Христенко послал солдата Никитина с донесением о появлении немцев. В экипаже осталось четверо. Автоматчики противника заметили бронетранспортер и стали его окружать. По команде Христенко бойцы заняли оборону около бронетранспортера, а он сел за пулемет.
Стрелять по моей команде! Подпустить ближе и
бить наверняка! — Он считает последние метры, отделяющие наступающих немцев от бронетранспортера. —Триста... Двести...
Товарищ сержант, пора начинать, — не выдержал
один из членов экипажа.
Пусть подходят ближе. Сто, — считает он, — семьдесят!
И в эту же секунду его пулемет ударил по фашистам. Рядом заговорили автоматы экипажа. Христенко, поворачивая пулемет то вправо, то влево, посылал свинцовые струи в самую гущу гитлеровцев. Фашисты залегли и открыли ответный огонь. Потом, подгоняемые криком офицера, поднялись и вновь бросились в атаку. Но опять наткнулись на стену огня, не выдержали и бросились бежать, оставив десятки убитых солдат. Вслед им бил пулемет Христенко. Послышался шум моторов, подходили наши танки.
Здесь, в боях на венгерской земле, Василий Тимофеевич заслужил два ордена Славы.
О дальнейшем боевом пути Христенко лучше всего говорят медали на его груди: «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За освобождение Праги». Вот короткие, как хроника, сообщения тех лет:
«23 марта 1945 года товарищ Христенко, ворвавшись на мотоцикле в деревню Литер (Венгрия), занятую немцами, уничтожил до 15 немецких солдат и взял в плен солдата и офицера...»
«24 марта в деревне Сентгал (Венгрия), преследуя отходящего противника на броневике, рассеял группунемецких солдат, взял в плен 5 человек и уничтожил при этом до 12 солдат противника,..»
«Действуя с экипажем в районе деревни Пайсдорф (Австрия), обнаружил два замаскированных пулемета противника и до взвода пехоты. Броском гранаты уничтожил пулемет вместе с расчетом и, устремившись на надвигавшихся автоматчиков, несколькими длинными очередями уничтожил до 18 солдат противника и трех взял в плен...»
Хороший счет: за месяц боев — около 50 убитых и 13 пленных гитлеровцев.
Один раз Христенко чуть не попал в лапы фашистов.
— А было это так, — вспоминает Василий Тимофеевич. — На подступах к Вене я получил от командира мотоциклетного батальона гвардии майора Устюманина задание произвести разведку в ближайших деревнях. На броневике с неизменным Салаховым мы рано утром, как только стало светать, отправились в путь. Проехали одну деревню спокойно, но на выезде из второй столкнулись с двумя немецкими велосипедистами. Быстро обезоружили их и допросили (здесь мне пригодились знания немецкого языка, полученные в школе). Они сообщили, что в следующей деревне немцы. Решили проверить и пошли на хитрость. Посадив пленных на крылья броневика, двинулись дальше. Осторожно въехали в деревню. Я внимательно смотрел по сторонам, уже пол деревни осталось позади, когда заметил у одного из больших домов вышагивающего вдоль улицы немецкого часового. Подъехали к нему, он ничего не заподозрил, видя на крыльях броневика немцев. А когда увидел меня, высунувшегося из башни, и наставленный на него пистолет, то быстро залепетал: «Гитлер капут, Гитлер капут».
«Сколько же их здесь?» — думал я. Спросил у часового. Он ответил, что в деревне расположился на отдых взвод гитлеровцев. Решили действовать. Салахов развернул броневик и задом подъехал под окна дома, Я швырнул в окно одну, вторую гранату, еще одну и дал длинную очередь. Из дверей стали выскакивать оставшиеся в живых гитлеровцы, но тут их настигал огонь пулемета. Но вдруг из домов с противоположной стороны улицы ударили автоматы. Обстановка оказалась сложной. Часовой умышленно или с перепугу утаил, что гитлеровцы расположились в разных домах. Стрельба уси-ливалась. Сейчас все решала быстрота, нельзя было подпустить фашистов на бросок гранаты. Салахов включил полную скорость, а я продолжал вести огонь из пулеметов. Выскочили на окраину деревни, а там и на шоссе.
Мы тронулись в обратный путь. Проехав километра четыре, нагнали идущих по шоссе двух немцев. Они бросили на землю автоматы и подняли руки вверх. Одному было лет семнадцать, а другому — за пятьдесят. Пожилой немец стал усиленно жестикулировать руками и показывал на мост, поднимая при этом два пальца вверх. Я понял, что он предлагает привести еще двух солдат. Решили рискнуть. Отпустили. Прошло минут пять, и из-под моста показалось четыре человека. Вылазка закончилась удачно. Четырех пленных доставили на командный пункт батальона...
Прошла война. Наступил долгожданный мир. Но не для всех. Христенко на востоке громит японских милитаристов. Через пустыни и горные хребты Хингана прошли гвардейцы 5-го Сталинградско-Киевского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова танкового корпуса и вышли к берегам Тихого океана, заслужив за эти бои орден Ленина. Здесь закончил свой боевой путь Василий Тимофеевич.
Но он по-прежнему в строю, по-прежнему на переднем крае борьбы советского народа за коммунизм. Его будни наполнены кипучей деятельностью. К боевым орденам Славы, Отечественной войны II степени, Красной Звезды прибавились трудовые награды: ордена Трудового Красного Знамени и «Знак Почета».
